Курс империала С 23.12.2016г. цена покупки и продажи 1 империала составляет 3 318 руб 00 коп.
Рекомендация новичкам: Для понимания сути дела представляется совершенно необходимым, чтобы новичок прочёл Конституцию Российской империи 2012 года и подписался на нашу Вечёрку. Кнопка для скачивания Конституции РИ на малиновой планке, а форма для подписки на Вечёрку - внизу экрана.
Отправлено: 09.10.12 12:16. Заголовок: Госзаказ на учебник истории
Госзаказ на учебник истории
В связи с тем, что "Россия - страна с непредсказуемой историей", и история России многократно фальсифицировалась, требуется адекватный учебник, написанный зАново.
Внимание: важное примечание!
Статья 7 Конституции Российской империи указывает, что:
«Во исполнение права на жизнь нации, Российская империя... противостоит преступным действиям по фальсификации отечественной истории... »
Таким образом, историк, берущийся за исполнение гос заказа на школьный учебник, должен давать себе ясный отчёт, что в случае, если он допустит ошибку при написании, это будет основанием для привлечения его к УГОЛОВНОЙ ответственности.
Поэтому, каждое предложение учебника должно быть тщательно выверено и соотнесено с фактами.
Сами факты в плане методологии полезно сгруппировать по классам, первоклассным фактом считать подлинники документов и данные археологических раскопок, по которым установлена их подлинность.
Копии (списки) документов и свидетельства очевидцев строго говоря не могут считаться фактами, всегда нужно держать в уме, что они или сфальсифицированы или неточно изложены. А поэтому, к таким, "второсортным" фактам нужно прилагать специальную метку, чтобы отличить их от собственно фактов.
Таким образом, учебник истории необходимо снабжать: а) метками, по которым учащийся мог бы определить, насколько текущий абзац подтверждён фактами, и насколько они заслуживают доверия; б) ссылками на источники; в) ссылками на Приложения, в которых коротко изложены аргументы сторонников других точек зрения на событие.
Кроме того, методология изложения истории России должна, по моему мнению, исходить из объяснения происходящего из логики событий внешнего мира. Например, англичане открыли для себя Русь как источник леса для строительства флота, Иван Грозный пытается "прорубить окно в Европу" и вскоре династия Рюриковичей прерывается, в стране смута. Доказательств того, что это причинно-следственная цепь событий - этого нет. Но если расставить события хронологически идя от событий носящих внешний характер к событиям носящим характер внутренний - всё становится на свои места, и всё становится понятно без ненужных пояснений.
Теперь что касаемо финансового вопроса, то здесь необходимо установить типа государственную премию или грант за тот учебник, что будет принят в качестве канона.
После того, как решим вопрос с ЦБ, казначейскими счетами и налоговыми поступлениями, вопрос с учебником истории - на очереди.
Отправлено: 31.01.14 08:49. Заголовок: Русских в 1917 году ..
Русских в 1917 году спихнули на обочину истории, а их школьные учебники (очень хорошие, кстати) порвали и швырнули в грязь. Самым известным школьным историком России был Дмитрий Иловайский. По его учебнику училось несколько поколений гимназистов, он выдержал более 150 изданий. После революции Иловайского арестовали чекисты и в возрасте 88 лет убили. Все его книги уничтожены, фотографии разорваны. Его книги не переиздавались в России даже в перестройку. Изданы в общем потоке в 90-е, но до сих пор ни один советский историк, разглагольствуя о крайней необходимости учебника для русских, Иловайского даже не упоминает. Не считает нужным. (на фото) Ненужный русским Иловайский. Зачем он?
Отправлено: 05.02.14 18:06. Заголовок: Рекомендуется книга:..
[url=http://www.xa-xa.org/2013/10/28/sergejj-korsun....html] Сергей Корсун[/url]
Рекомендуется книга: Арутюнов Аким. Досье Ленина без ретуши. Документы. Факты. Свидетельства.Читать, скачать.
О провидчестве Ленина (с юмором):
«Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной. Ибо против такого союза, против Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов никакая буржуазией начатая гражданская война немыслима, этакая “война” не дошла бы даже ни до одного сражения, буржуазия во второй раз, после корниловщины, не найдет даже и “дикой дивизии”, даже прежнего числа эшелонов казачества для движения против Советского правительства!» В.И.ЛЕНИН. РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. ПУГАЮТ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНОЙ//“Рабочий Путь” № 12, 29 (16) сентября 1917 г. Отсюда
Отправлено: 10.02.14 19:41. Заголовок: 9 февраля 1904 года ..
9 февраля 1904 года началась русско-японская война, которую некоторые эксперты называют самой оболганной страницей нашей истории. Действительно ли поражение России было позорным? Правда ли то, что Порт-Артур мог еще сопротивляться, но его сдали, исходя из предательских соображений? Верны ли официальные данные японских потерь? В эфире КМ ТВ эти и другие дискуссионные вопросы поднимает известный исследователь той войны Дмитрий Половинкин.
Аналитическая записка Петра Николаевича Дурново (1842–1915) — министра внутренних дел в революционные 1905–1906 годы, а затем многолетнего лидера правой группы Государственного совета (1906–1915), составленная им накануне Первой мировой войны, давно приковывает к себе внимание историков и публицистов. Записку эту нередко называют «пророческой», а ее автора, «человека замечательно умного», «гениальных способностей, огромной силы, неподражаемой работоспособности, и почти чудесной проницательности», некоторые исследователи провозглашают оракулом и даже «русским Нострадамусом». И это неудивительно, так как многое из того, о чем предупреждал правящие сферы Дурново зимой 1914 г. спустя три года оказалось явью.
( Свернуть ) «Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются»
«…Если и вещал тогда предупреждающий голос, то именно из правых кругов, из рядов коих вышла составленная в начале 1914 г. записка одного из твердых и, конечно, особо травимых правых – П.Н. Дурново, предсказывавшего, какие последствия для России будет иметь надвигающаяся война», — отмечал в эмиграции видный историк церкви, человек консервативных воззрений Н.Д. Тальберг.
Содержание этого достаточно объемного документа хорошо отражено в заголовках разделов «Записки», данных ей уже при публикации в советской России: 1. Будущая англо-германская война превратится в вооруженное столкновение между двумя группами держав; 2. Трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные Россией в результате сближения с Англией; 3. Основные группировки в грядущей войне; 4. Главная тяжесть войны выпадет на долю России; 5. Жизненные интересы Германии и России нигде не сталкиваются; 6. В области экономических интересов русские пользы и нужды не противоречат германским; 7. Даже победа над Германией сулит России крайне неблагоприятные перспективы; 8. Борьба между Россией и Германией глубоко нежелательна для обеих сторон как сводящаяся к ослаблению монархического начала; 9. Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть; 10. Германии, в случае поражения, предстоит пережить не меньшие социальные потрясения, чем России; 11. Мирному сожительству культурных наций более всего угрожает стремление Англии удержать ускользающее от нее господство над морями.
Автор «Записки», предельно четко обозначив расстановку сил, предупреждал, что при начале военного конфликта, который неминуемо разразится из-за соперничества Англии и Германии и перерастет в мировой в случае вовлечения в него России на стороне Британии, приведет к тому, что ей придется выступить в роли оттягивающего пластыря. Предвидя целый ряд осложнений в результате войны, Дурново констатировал: «Готовы ли мы к столь упорной борьбе, которой, несомненно, окажется будущая война европейских народов? На этот вопрос приходится, не обинуясь, ответить отрицательно».
При этом Дурново указывал, что союз между Англией и Россией не открывает перед последней абсолютно никаких выгод, но сулит явные внешнеполитические проблемы.
Анализируя далее притязания Российской империи и возможности их достижения, правый политик приходил к заключению, что «жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства двух государств». Поэтому, считал Дурново, ни труднодостижимая победа над Германией, ни тем более поражение от нее не сулили России абсолютно никаких благ – ни во внутреннеполитической ситуации (ослабление монархического начала, рост либеральных и революционных настроений), ни в экономике (развал народного хозяйства и большие долги по займам), ни во внешней политике (естественное желание союзников по Антанте ослабить Россию, когда в ней уже не будет нужды). Вывод из «Записки» следовал такой: «С Англией нам не по пути, она должна быть предоставлена своей судьбе, и ссориться из-за нее с Германией нам не приходится. Тройственное согласие – комбинация искусственная, не имеющая под собой почвы интересов, и будущее принадлежит не ей, а несравненно более жизненному тесному сближению России, Германии, примиренной с последней Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японией».
Вместе с тем, Дурново указывал и на слабость российского либерализма, который в случае глубокого кризиса, вызванного грядущей войной, не сможет сдержать революционного выступления. Если самодержавной власти хватит воли пресечь оппозиционные выступления достаточно твердо, то, полагал консервативный аналитик, «при отсутствии у оппозиции серьезных корней в населении, этим дело и кончится». Но если правительственная власть пойдет на уступки и попробует войти в соглашение с оппозицией (что в итоге и произошло), то она лишь ослабит себя к моменту выступления социалистических элементов. «Хотя это и звучит парадоксально, – писал он, – но соглашение с оппозицией в России, безусловно, ослабляет правительство. Дело в том, что наша оппозиция не хочет считаться с тем, что никакой реальной силы она не представляет. Русская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между интеллигенцией и народом у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия».
Предрекая далее неизбежные в случае войны с Германией революционные выступления, Дурново предупреждал: «Начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения, сначала черный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побежденная армия, лишившаяся, к тому же, за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».
«Эффект разорвавшейся бомбы»
Однако в 1914 году должного внимания на «Записку» П. Н. Дурново не обратили. Переданная императору и некоторым влиятельным сановникам, она оставалась абсолютно неизвестной широким кругам российского общества до 1920-х годов. Впервые «Записка» была опубликована на немецком языке под заголовком «Довоенный меморандум Дурново царю» в германском еженедельнике «Reichswart», который с 1920 г. издавал видный немецкий публицист консервативного направления граф Э. Ревентлов, после чего ее перепечатали и другие иностранные издания. Как отмечалось во вступлении к германскому изданию «Записки», документ этот сохранился в нескольких экземплярах, один из которых находился в бумагах некоего русского министра, переведшего его после революции на немецкий язык. Произведя эффект разорвавшейся бомбы, сенсационный документ вскоре был опубликован на русском языке в русско-немецком монархическом журнале «Ауфбау».
В Советской России фрагменты этого примечательного документа впервые были приведены известным историком Е.В. Тарле в 1922 г., а затем, в связи с большим интересом к «Записке», текст ее был полностью воспроизведен в журнале «Красная новь». Как утверждал Тарле, «эта записка даже не всем министрам была сообщена; только после революции она сделалась известной нескольким лицам, которым случайно попал в руки литографированный экземпляр ее». Однако каким образом «Записка» оказалась в руках Е.В. Тарле, и что представлял собой этот экземпляр, остается неизвестным.
Апокриф, подделка или подлинник?
Удивительная прогностическая точность «Записки» и то обстоятельство, что широко известной она стала лишь в послереволюционное время, когда многое из того, что предсказывал Дурново, уже свершилось, неизбежно вызывало скепсис и порождало сомнения в ее подлинности. Публицист левых взглядов Марк Алданов (М.А. Ландау), например, замечал, что «когда читаешь эту “Записку”, то порою кажется, что имеешь дело с апокрифом». Алданову казалось совершенно невероятным, каким образом царский чиновник «мог так поразительно точно и уверенно предсказать события гигантского исторического масштаба». Но в «Ульмской ночи» М. Алданов уже не выражает никакого сомнения в подлинности «Записки»: «Политические предсказания хороши, когда они совершенно конкретны. Конкретно было предсказание, сделанное за несколько месяцев до Первой мировой войны бывшим министром Дурново, и я это предсказание считаю лучшим из всех мне известных, да и, прямо скажу, гениальным: он предсказал не только войну (что было бы нетрудно), но совершенно точно и подробно предсказал всю конфигурацию в ней больших и малых держав, предсказал ее ход, предсказал ее исход».
Впрочем, о том, что «пророческая записка» не является мистификацией, есть и вполне конкретные свидетельства. Эмигрантский деятель Д.Г. Браунс писал, что этот «документ был изъят из бумаг Государя и подтвержден в эмиграции теми немногими, кто его видел». Это утверждение находит подтверждение в целом ряде источников. Как утверждала графиня М.Ю. Бобринская (урожденная княжна Трубецкая, дочь генерал-лейтенанта Свиты и командира Собственного Его императорского величества конвоя) в письме к А.И. Солженицыну, она читала эту записку до революции и потому может ручаться за ее достоверность. Машинописная копия «Записки» (причем в дореволюционной орфографии) сохранилась в Государственной архиве Российской Федерации среди бумаг патриарха Тихона, датированных 1914–1918 гг. и в фонде протоиерея Иоанна Восторгова, который также составляют документы до 1918 г. Также известно и о машинописном экземпляре «Записки», отложившимся в Отделе рукописей Института русской литературы в фонде члена Государственного совета, видного юриста А.Ф. Кони. Вариант «Записки» сохранился и в Бахметьевском архиве (США) в бумагах бывшего министра финансов П.Л. Барка.
Кроме того, о «Записке», поданной ПН. Дурново императору в феврале 1914 года, сообщается в мемуарах бывшего товарища министра внутренних дел генерала П.Г. Курлова, вышедших в Берлине на немецком языке в 1920 г., однако в русскоязычном издании это упоминание по неизвестной причине отсутствует. Упоминают «Записку» Дурново в своих мемуарах и М.А. Таубе, занимавший в 1914 г. должность товарища министра народного просвещения, а также баронесса М.Э. Клейнмихель. По словам же директора департамента Министерства иностранных дел В. Б. Лопухина, хотя сам он «Записки» Дурново в руках не держал, но ее читал и пересказывал ему член Государственного совета, занимавший в 1916–1917 гг. пост министра иностранных дел, Н.Н. Покровский. «В чем-чем, но в осведомленности и в уме Петру Николаевичу Дурново, при всех его отрицательных качествах, отказать было невозможно, — писал придерживавшийся либеральных взглядов В. Б. Лопухин. — И записка его заслуживала внимания. Высказывался опытный государственный человек, как никто другой уяснивший себе внутреннее положение России в ту пору . Автор записки будто сумел предсказать события так, как они в действительности и разыгрались. Однако оправдавшемуся впоследствии пророчеству в то время веры придано не было».
«В своих предсказаниях правые оказались пророками»
Хотя «Записка» П.Н. Дурново поражает реалистичностью сделанного в ней прогноза, а также ясностью и логичностью приведенных аргументов, тем не менее, высказанные в ней мысли были характерны для консервативных кругов русского общества.
Как справедливо отмечал один из мемуаристов, к тому, о чем писал в «Записке» Дурново, призывал в то время «целый “хор” официальных правых». И это действительно было так.
Если обратиться к предвоенным взглядам таких русских консервативных публицистов и правых политиков как Ю.С. Карцов, Г.В. Бутми, П.Ф. Булацель, К.Н. Пасхалов, И.А. Родионов, А.Е. Вандам, Н.Е. Марков и др., то в них действительно можно обнаружить много общего с «Запиской» П.Н. Дурново, ибо все они также выступали против англо-русского сближения, желали избежать конфликта с Германией и оценивали потенциально возможную русско-германскую войну как «самоубийственную для монархических режимов обеих стран». Близок Дурново по внешнеполитическим воззрениям был и С.Ю. Витте, также считавший гарантом европейского мира русско-франко-германский союз, и потому выступавший противником англо-русского сближения. Перед началом Первой мировой войны Витте высказывал мысли очень сходные с теми, что нашли свое отражение в «Записке» Дурново. Доказывая тезис о губительности для России войны с Германией, Витте называл англо-русский союз «ошибкой, связавшей России руки». «“Война — смерть для России, — утверждал отставной премьер. Попомните мои слова: Россия первая очутится под колесом истории. Она расплатится своей территорией за эту войну. Она станет ареною чужеземного нашествия и внутренней братоубийственной войны… Сомневаюсь, чтобы уцелела и династия! Россия не может и не должна воевать”». Таким образом, Дурново не написал в своей «Записке» ничего такого, чтобы не было сказано и другими противниками втягивания России в войну с Германией, другое дело, что сделал он это наиболее ярко, точно и доходчиво.
Важно обратить внимание и на дату подачи «Записки» императору (февраль 1914 г.), которая далеко не случайна. Дело в том, что 30 января 1914 г. последовала отставка председателя Совета министров В.Н. Коковцова, и у консерваторов появился шанс добиться переориентации внешнеполитического курса страны. Давление на государя, оказанное со стороны Дурново, было продолжено его единомышленниками. М.А. Таубе сообщает в мемуарах о двух секретных собраниях петербургских «германофилов» в марте 1914 г., на которых было признано, что Россия не готова к военному столкновению с австро-германским блоком, и вступление в войну на протяжении еще трех-четырех лет явилось бы для нее актом «политического самоубийства». В связи с этим на заседании Императорского русского исторического общества, происходившем 26 марта в Царском Селе под председательством Николая II, консерваторы попытались убедить царя в необходимости избежать войны путем сближения с Германией. Однако Николай II, по словам мемуариста, ограничился замечанием, что, пока он царствует, мир со стороны России не будет нарушен.
Сторонники ориентации на Германию не ограничивались пропагандой своих взглядов в правящих кругах России. В феврале 1914 г. один из наиболее влиятельных российских консерваторов, издатель журнала «Гражданин» князь В.П. Мещерский опубликовал в австрийской газете «Neue Freie Presse» статью, где утверждал, что общеевропейская война будет иметь для России катастрофические последствия. Единственный выход князь видел в сближении России с Германией и Австро-Венгрией вплоть до восстановления Союза трех императоров. Ради этого, по мнению Мещерского, России следовало махнуть рукой на Балканы, раз и навсегда отказавшись от славянофильских иллюзий и панславистских политических проектов. Последовательно выступала за переориентацию российской внешней политики и газета «Земщина», являвшаяся рупором Союза русского народа во главе с Н.Е. Марковым.
По мнению этого издания, Антанта представляла собой искусственную комбинацию, созданную англосаксами с целью столкнуть в войне Россию и Германию и таким образом одновременно ослабить двух главных своих конкурентов. «Земщина» убеждала своих читателей, что между Россией и Германией нет непреодолимых противоречий, а союз этих крупнейших континентальных держав Европы был бы выгоден народам обеих стран. Такой союз не только гарантировал бы России столь нужный ей мир в Европе, но и позволил бы через Берлин оказывать влияние на Австрию, удерживая ее от новых агрессивных акций на Балканах.
Не одинок П.Н. Дурново был и в предчувствии революции, которую вызовет война. Об этом же, как и о том, что российская либеральная оппозиция, расшатав опоры империи быстро сдаст позиции левым радикалам, говорили и писали другие правые. Н.Е. Марков еще в 1912 г. предупреждал оппозиционные круги, что народ пойдет или с правыми, или с левыми, но не с либералами, ничего общего с народом не имеющими. В 1914 г. Марков предсказывал, что в результате войны с Германией «пострадают все, государства все могут развалиться, а на месте их явятся Аттилы, имя которым социал-демократы…». Член правой группы Государственного совета академик А. И. Соболевский в одном из частных писем также замечал:
«Наши либералы берут Царя за горло и говорят: “Отдавай власть нам”. Но сами по себе они ничтожны и за ними никаких масс не стоит».
Уже во время войны, в 1915 г., рассуждая о попытках оппозиции «вырвать у власти радикальные реформы, вплоть до отмены Основных законов», член думской фракции правых В.Н. Снежков в открытом письме к депутатам Государственной думы предупреждал, что итогом штурма власти, начатого либералами, может стать «внутренняя междоусобица, забастовки, баррикады и прочие прелести, и несомненный результат всего этого — принятие самых позорных условий мира, сдача России торжествующему врагу, неслыханное предательство по отношению к доблестной Бельгии, Франции, Англии и Италии, бесплодные жертвы – потоки крови, миллионы убитых и искалеченных людей, разрушенные города и села, разоренное население, проклятия всего мира…». А в самом начале 1917 г. член правой группы Государственного совета М.Я. Говорухо-Отрок в «Записке», поданной императору, обращал внимание на то, что торжество либералов обернулось бы сначала «полным и окончательным разгромом партий правых», затем постепенным уходом с политической сцены «партий промежуточных» и, как финал, полным крахом партии кадетов, которая ненадолго получит решающее значение в политической жизни страны.
«…Последние, бессильные в борьбе с левыми и тотчас утратившие все свое влияние, если бы вздумали идти против них, оказались бы вытесненными и разбитыми своими же друзьями слева . А затем… Затем выступила бы революционная толпа, коммуна, гибель династии, погром имущественных классов и, наконец, мужик-разбойник».
Один из кадетских лидеров, В.А. Маклаков вынужден был признать в эмиграции, что «в своих предсказаниях правые оказались пророками»: «Они предсказали, что либералы у власти будут лишь предтечами революции, сдадут ей свои позиции. Это был главный аргумент, почему они так упорно боролись против либерализма. И их предсказания подтвердились во всех мелочах: либералы получили из рук Государя его отречение, приняли от него назначение быть новой властью и менее чем через 24 часа сдали эту власть революции, убедили [великого князя] Михаила [Александровича] отречься, предпочли быть революционным, а не назначенным государем правительством. Правые не ошиблись и в том, что революционеры у власти не будут похожи на тех идеалистов, которыми их по традиции изображали русские либералы...».
«Он обнаружил недюжинный ум и способность к правильному прогнозу»
Таким образом, несмотря на то, что автограф «Записки» П.Н. Дурново равно как и отпечатанный ее экземпляр, который можно было бы с уверенностью атрибутировать как дореволюционный (если таковой вообще существовал, т. к. нельзя исключать, что «Записка» распространялась автором в машинописных копиях), к сожалению, не известны современным исследователям, перечисленные выше факты свидетельствуют в пользу ее подлинности и исключают возможность фабрикации этого документа как немецкими, так эмигрантскими и советскими публикаторами. О подлинности «Записки» говорит и очевидное сходство доводов Дурново с предвоенными взглядами многих русских консерваторов, а также одинаковая оценка ими перспектив российского либерализма и революции. Политические обстоятельства начала 1914 г., также практически не оставляют сомнений и в том, что «Записка» была подана царю в феврале этого года.
Однако появляющиеся время от времени сомнения в подлинности «Записки» вполне понятны. Ведь прогноз П.Н. Дурново, сбывшийся практически до мелочей, содержащий по одной из оценок предвидение ситуации «с фотографической точностью», не может не поражать. Е.В. Тарле в своей статье, опубликованной в 1922 г., называл аналитику Дурново «логически сильной попыткой» разрушить Антанту и избежать войны с Германией. Будучи идейным противником Дурново, он, тем не менее, признавал, что «в интеллектуальном отношении отрицать за ним ум ни в каком случае не приходится», а саму «Записку» и высказанные в ней мысли – полными предвидения «необычайной силы и точности», «отмеченными печатью большой аналитической силы». При этом, назвав сочинение Дурново «лебединой песней консервативной школы», Тарле подметил в ней важный момент, который нередко ускользает от исследователей, обращающихся к этой «Записке». Историк совершенно справедливо указывал на то, что «Записка» носит отнюдь не германофильский характер, ведь ни в одной ее строке ни слова не говорится о необходимости разрыва русско-французских отношений. Отторжение у правого политика вызывает лишь сближение России и Англии, обрекающее Россию на конфликт с Германским рейхом. Вместе с тем Дурново ценил франко-русский союз, позволяющий достичь устойчивости европейского равновесия. «Его (Дурново — авт.) проницательность почти во всем, что он говорит о вероятной группировке держав, бесспорна; сильна его критика, направленная против модных в 1914 году воплей против немецкого засилья; убедительны указания на ненужность и бесплодность для России возможной победы, на тяжкие экономические последствия войны при всяком исходе», – констатировал Тарле, нашедший у консервативного аналитика лишь один важный просчет – убежденность Дурново в том, что война с Россией не нужна и Германии.
И с этим трудно не согласиться.
Убежденность Дурново в возможности создания русско-германского союза была действительно самым уязвимым местом «Записки». Несмотря на уверенность русских консерваторов в том, что российско-германское военное столкновение не нужно и Берлину, на практике дело обстояло иначе.
Строго теоретически П. Н. Дурново, равно как и некоторые другие русские консерваторы, был абсолютно прав в том, что война собственно против России была не нужна Германии, оценивая реальные последствия такого военного конфликта для рейха; но на практике именно Германия и стремилась к этой войне, развязав ее летом 1914 г. Однако вместе с тем, Дурново, по словам Е.В. Тарле, прекрасно «понимал, какое непозволительное, гибельное дело – прогуливаться со спичкою в пороховом погребе , когда в своем завтрашнем дне нельзя быть уверенным. То место, где он говорит о волнах движения, с которыми уже не справятся законодательные учреждения, живо напоминает слова Монтеня о том, что люди, начинающие и поднимающие бурю, никогда сами не пользуются ее результатами. Она именно их первых и сметет прочь. В афоризме французского скептика XVI века и в пророчестве русского реакционера XX века, заложена одна и та же мысль». «Дурново был черносотенцем и реакционером, — писал М.П. Павлович в предисловии к первой публикации полного текста “Записки” в Советской России, – но, несомненно, в оценке характера будущей войны, роли в ней Антанты, с одной стороны, России, с другой, в предвидении исхода войны, он обнаружил недюжинный ум и способность к правильному прогнозу. По сравнению с Дурново все светила нашей либеральной оппозиции и эсеровской партии, Милюковы, Маклаковы, Керенские и др. оказываются жалкими пигмеями в умственном отношении, совершенно не понимавшими смысла мировой войны и не предугадавшими ее неизбежного исхода».
Есть такая идея - законодательно отделить произведения (законченные изделия) от поделок - которые подлежат переделке. В частности, «Утомленных солнцем 2» можно доделать в стиле сатирического «Гитлер-Капут».
Заместителю председателя сельскохозяйственной секции т. Н. М. Лишевскому.
Уважаемый товарищ!
Мною получена копия вашей важной и срочной телеграфной директивы. Она, директива, касается переписи скота в колхозах и единоличных хозяйствах на территории всего Союза. И согласно ей, директиве, при переписи предлагается производить совместно с учетом крупного и мелкого, рогатого и прочего скота также учет кур.
По этому поводу у меня, товарищ Лишевский, имеется ряд вопросов и неясностей, которые я прошу вас в том же срочном порядке разрешить.
Прежде всего. Видели вы, товарищ Лишевский, когда-нибудь курицу?
Мы говорим, конечно, о курице в живом виде. Ибо в разных других видах она вам несомненно попадалась.
Вы, наверно, имели перед собой курицу, жаренную в масле с сухарями и вареную сюпрем с рисом; и паровых цыплят с грибной подливкой; и куриный паштет с тушеными шампиньонами; и луковичный соус из курицы с мелко нарезанным, обжаренным в русском масле картофелем; и чахохбили из крупных цыплят с помидорами и растертыми желтками, и, наконец, простые паровые куриные котлеты с петрушкой и морковью.
Но обыкновенную, живую крестьянскую курицу видели вы когда-нибудь, товарищ Лишевский?
Если в самом деле имели случай видеть и наблюдать — не приходили вам в голову соображения о необычайной трудности учета кур, этих малокультурных и в то же время весьма быстроходных животных? По наблюдениям ученых (видимо, неизвестных в статсекторе Гос- плана), названные животные из отряда куриных (Alectoridorithes) при быстром приближении людей, будь то даже статистики, обращаются в бегство, оглашая воздух так называемым кудахтаньем (особый вид звука) и не давая возможности угнаться за собой.
На мой вопрос вы ответите, что, хотя курицу в живом виде вы однажды наблюдали, но вообще-то кур изучать вы не обязаны, что на то есть Птицеводсоюз, который, кстати, и просил вас двадцать пятого февраля (за подписью т. Носова) произвести куриную перепись в его интересах.
Но тогда возникает мой второй вопрос, столь же жгучий, как первый. Вы-то сами, ответственный работник Госплана, как полагаете: действительно является столь целесообразной всесоюзная курячья перепись 1930 года?
Возможно, вы не станете даже отвечать на такой наивный, особенно со статистической точки зрения вопрос. Вы холодно улыбнетесь и только напомните зарвавшемуся вопрошателю слова Ленина:
— Социализм — это учет.
Конечно, поскольку социализм — это учет, а мы становимся все ближе к социализму и у нас крепнут с каждым днем социалистические элементы, постольку должны расти и объекты учета. На данной стадии развития можно приступить к переписи кур, на следующем этапе взять на учет всех сохранившихся на свободе, в колхозах и в индивидуальном секторе, вшей, А там, у самых врат социализма, переписать и все волосы — как на голове, так и на других частях тела — как мужского, так и женского населения.
Именно так развиваете и проводите вы в жизнь ленинскую мысль. Не находите ли вы сами этот подход немного... ну, куриным, что ли?
И потом — почему усиление учета именно в птичьем направлении? Нам кажется, сам Ленин, видя такое странное продвижение своих слов, предпочел бы переписи кур спешную перепись некоторых видов людей — головотяпов, бюрократов, бездушных чиновников, со специальным назначением такого учета. Кстати, вы нигде на учете не состоите, товарищ Лишевский?
На это, я знаю, вы возмущенно ответите целым потоком доводов специального порядка.
Я услышу: «Недопустимое невежество»... «Напряженный куриный баланс Союза!!»... «Недооценка куропроизводительных ресурсов пятилетки!!»... «Проблема птичье-пуховой гегемонии на мировом цыплячьем рынке!!»... «Аккумуляция петушиной энергетики районов и областей!!».., «Избыточно-товарный комплекс куриного помета!!»...
Комплексом вы меня, товарищ Лишевский, перекроете. Я не знаю, что такое комплекс. Это слово, если и имело когда-нибудь некоторый отвлеченный смысл, теперь, от нескончаемого повторения на заседаниях, и особенно в Госплане, потеряло его навсегда. Комплексом называют что угодно, а чаще всего — ничего. На комплекс возразить нельзя. Услыша комплекс, я умолкаю. Сдаюсь на милость победителя. И на прощанье задам только один вопрос.
Ну, хорошо, куриная перепись необходима, как воздух, она ведет нас прямо к социализму.
Верите ли вы также, товарищ Лишевский, что она своевременна?
Вы и на это, конечно, раскричитесь кучей терминов и лозунгов. «Разбазаривание мясного фонда! Укрыватели частной собственности! Утечка обобществленного сектора!»
Тише, товарищ Лишевский. Я все это знаю. А знаете ли вы, что происходит за дверями вашего госплановского кабинета?
Знаете ли вы — ну, хотя бы из газет—о перегибах при коллективизации, об извращениях, о раздражении середняка и даже бедняка придирками не в меру ретивых администраторов к его более чем скромному домашнему имуществу?
Знаете ли вы, что вся страна с величайшим напряжением готовится к севу, который будет решающим для закрепления всех наших исполинских успехов в деревне?
Знаете ли вы все это? Неужели не знаете?
А если знаете — как вы смеете соваться в деревню к севу с вашей идиотской куриной переписью? Ведь вашего переписчика местные организации, не говоря уже о крестьянах, самого, как курицу, прогонят палками! И это еще будет дружеский прием. Может быть хуже!
Вас и это не трогает? Вам и на это наплевать? Вам вынь да подай в кабинет общую цифру куриного стада СССР, чего бы это ни стоило?
Ну, тогда я скажу просто: при таких директивах ваше собственное дальнейшее пребывание в кабинете становится проблематичным. Кабинет ваш — тово. На курьих ножках!
Ведь вот хорошо—я пишу вам строго по секрету. А вдруг предадут эту штуку огласке? Вдруг попадет ваша директива в газеты? Да еще в центральные! В самое «Правду» попадет!! И пропишут вам, рабу божьему, всесоюзно!
Ужас только подумать. Засмеют, проходу не дадут...
Нет, товарищ Лишевский, давайте без споров, а просто послушайте бывалого человека. Немедленно, по телеграфу, отмените насчет курей.
Преданный вам, с курино-статистическим приветом Михаил Кольцов 1930"
Внешняя политика – лишь иллюстрация экономики. К началу прошлого века Россия была не просто одной шестой частью суши. Эта страна утвердила своё влияние в ключевых местах планеты: на Балканах, в Средней Азии, на Дальнем Востоке. При этом нарушилась даже, казалось бы, незыблемая монополия Британии в Персидском заливе – русский коммерческий флот вовсю теснил здесь англичан. Впереди были вожделенные черноморские проливы, контроль над выходом в мировой океан, а, возможно, и жемчужина британской короны – Индия.
В ноябре 1903 года Лондон в очередной раз требует от России: Афганистан и Тибет – Англии, в Персии русские остаются только на севере страны. Но Россия не уступила! Ослабить такую страну можно было лишь двумя способами – войной или революцией. К сожалению, именно так и произошло. Причём, и война, и революция, которую можно считать первой "цветной", случились практически одновременно.
27 января 1904 года, впервые в истории без объявления войны, на нашу страну напала Япония. Русско-японская, как назовут потом эту войну в учебниках, на самом деле была войной с целой коалицией государств. Против нас была японская "живая сила", английское новейшее оружие, американские деньги… Второй фронт, открытый внутри Российской империи, украл победу у солдат, ценой своей жизни добывавших её на Дальнем Востоке.
Рассказывает автор документального фильма "Первая. Русская. Цветная" Вера Кузьмина:
– Первая русская революция началась на одном из главных оборонных заводов страны – Путиловском. Стачки и забастовки здесь стали проходить сразу после нападения Японии. Очень странные стачки. Зачем бастовать, рабочие не понимали. Многих чуть ли не силой приходилось выгонять из завода на улицу: так организовывались рабочие демонстрации. 9 января 1905 года, вошедшее в историю как "Кровавое воскресенье", – не исключение. Людям XXI века, которые видели Майдан, не трудно заметить, до чего же совпадают события в Киеве и тогда – в Петербурге, во время "Кровавого воскресенья". Никакого мирного протеста не было и близко. Организаторы этой акции и не скрывали, что идут под лозунгом: "Свобода или смерть". Как же в толпе, которая выходила с хоругвями, вдруг, как по команде, взялись красные флаги? Откуда велась стрельба? Почему одновременно погибли и офицеры полиции, и участники рабочей демонстрации? А главное – откуда вообще у вроде бы мирных демонстрантов оружие?
Прежде, чем приступить к чтению текста, нужно прежде выяснить вопрос, кто его писал и зачем. Затем изучая текст задаваться вопросами "что-где-когда", выявляя сюжет и внутреннюю логику описываемого. После прочтения текста следует его анализ, в общем случае описываемый вопросами "Сколько?" и "Почему?". То есть, правильный порядок постановки вопросов: 1. Кто? 2. Зачем? 3. Что? 4. Где? 5. Когда? 6. Сколько? 7. Почему?
Карамзин - лжеисторик?!?
Руководствуясь фактами из биографии Карамзина и его произведениями, автор статьи приводит неоспоримые свидетельства той злонамеренной фальсификации, которую Николай Михайлович, завербованный масонами ещё в молодости, совершил в истории.
В 1783 (в некоторых источниках указан 1781) по настоянию отца Карамзин был определён в Преображенский полк в Петербурге, куда записан был ещё малолетним. В этом же году отец скончался, и Карамзин 1 января 1784 вышел в отставку в чине поручика и уехал в Симбирск, где вступил в масонскую ложу "Золотой венец" ("Златой Венец"), учеником. "Я был обстоятельствами вовлечен в это общество в молодости моей", – писал он.
Масонство было создано, как определённый механизм управления обществом с помощью тайных организаций. Масонство – это всегда мафия.
Масоны участвовали в самых разных по названию и по декларируемым принципам организациях, часто использовались самые благородные по названию. Но реальная деятельность масонов – всегда тайная и скрытая, и никогда не соответствует их декларациям.
Масоны считали и считают себя элитой, а всех непосвящённых считают профанами и толпой, хотя сами всегда являются профанами и одурачиваемыми людьми. Тайные масонские организации и их хозяева являются истинной причиной всех революций и всех мировых войн. Помните, как говорил следователь Максим Подберёзовиков из фильма "Берегись автомобиля: "Никакое хорошее дело не может сопровождаться ложью и обманом".
Вступавший давал клятву: "…Я обещаю быть осторожным и скрытным; умалчивать обо всём том, что мне поверено будет, и ничего такого не делать и не предпринимать, которое бы могло открыть оное; в случае малейшего нарушения сего обязательства моего подвергаю себя, чтобы голова была мне отсечена, сердце, язык и внутренная вырваны и брошены в бездну морскую; тело мое сожжено и прах его развеян по воздуху".
"Страшися думать, что сия клятва, – говорилось в уставе, – менее священна, нежели те, которые ты даёшь в народном обществе; ты был свободен, когда произносил оную, но ты уже не свободен нарушить тайны, тебя связующа; безконечный, которого призывал ты в свидетели, утвердил оную, бойся наказаний, соединенных с клятвопреступством; ты не избежишь никогда казни твоего сердца и ты лишишься почтения и доверенности многочисленного общества, имеющего право – объявить тебя вероломным и безчестным".
Текст был скреплен собственной кровью.
Интересно, что Симбирская ложа, в которую вступил Карамзин, была особой. Н.А. Мотовилов писал в 1866 г. Императору Александру II, что эта ложа, наряду с Московской и Петербургской, сосредоточила в себя весь яд якобинства, иллюминатства, цареборчества и атеизма.
Окончив в 1826 г. Казанский университет, Николай Александрович, "вскоре познакомился с Симбирским губернским предводителем дворянства князем Михаилом Петровичем Баратаевым и вскоре сблизился с ним до того, что он открыл мне, что он грандметр ложи Симбирской и великий мастер Иллюминатской петербургской ложи. Он пригласил меня вступить в число масонов, уверяя, что если я хочу какой-либо успех иметь в государственной службе, то, не будучи масоном, не могу того достигнуть ни под каким видом".
В ответ на отказ князь Баратаев "поклялся мне, что я никогда и ни в чем не буду иметь успеха, потому что сетями масонских связей опутана не только Россия, но и весь мир". И действительно, Н.А. Мотовилов не только не смог получить подходящего места службы, но и подвергся сильнейшей травле. "Не было клеветы, насмешки, тайных подвохов и ухищрений, которым не подвергла бы его политически-сектантская человеческая злоба".
Но не все попадались на крючок. В 1781 г. масон Новиков попытался вовлечь в свое сообщество А.Т. Болотова, однако получил решительный отказ. "Нет, нет, государь! – размышлял по поводу этого предложения Андрей Тимофеевич.
– Не на такого глупца и простачка напал, который бы дал себя ослепить твоими раздабарами и рассказами и протянул бы тебе свою шею для возложения на неё петли и узды, дабы тебе после на нём верхом ездить и неволею заставлять всё делать, что тебе угодно. Не бывать тому никогда и не разживаться, чтоб дал я тебе связать себе руки и ноги…". Так что были люди, которые всё понимали и в ту пору…
Город Симбирск имел давние масонские традиции. Если по всей России ложи начали открываться в самом конце XVIII – в начале XIX вв., то в Симбирске первая масонская ложа "Золотой Венец" появилась еще в 1784 году.
Основатель её – один из активнейших деятелей московского масонства, член новиковского "Дружеского ученого общества", Иван Петрович Тургенев. Тургенев являлся Великим мастером ложи, а управляющим мастером – симбирский вице-губернатор А.Ф. Голубцов. В концеXVIII века в Симбирске был построен едва ли не единственный в России масонский храм во имя Св. Иоанна Крестителя.
Этот храм был выстроен специально для заседаний членов ложи "Златого Венца" симбирским помещиком В.А. Киндяковым в своем поместье Винновка (ныне в черте города). Киндяков являлся одним из немногочисленных губернских подписчиков изданий Н.И. Новикова.
Здесь бывали близкие знакомые Карамзина – И.П. Тургенев и И.И. Дмитриев; братья ложи "Ключа к Добродетели", которую возглавлял князь-декабрист М.П. Баратаев. В храме… не служились литургии, а проходили собрания симбирской масонской ложи "Златого Венца", в которой и состоял молодой Николай Михайлович Карамзин.
Этот мрачный храм представлял собой каменное сооружение высотой до 16 метров, круглое в плане, с куполом и четырьмя портиками (на них изображены были масонские символы – урна с вытекающей водой, череп и кости и т. п.). Оно было увенчано деревянной фигурой покровителя ордена. Его берегли масоны всех времен. Руины храма сохранялись до начала 20-х годов XX века.
Когда Карамзин состоял во второй масонской степени его заметил Тургенев, приехавший в Симбирск, и предложил ему отправиться с ним в Москву. Юноша охотно согласился.
"Один достойный муж открыл мне глаза, и я сознал свое несчастное положение", – признавался впоследствии Н.М. Карамзин в письме швейцарскому философу и масону Лафатеру. И. П. Тургенев, в свою очередь писал Лафатеру: "Мне чрезвычайно лестно быть поводом ваших выгодных суждений о всей русской нации, нации которая достойна во многих отношениях привлечь внимание столь чтимого мужа, как вы. Русские и вправду начинают чувствовать то высокое призвание, для которого создан человек. Они близятся к великой цели — быть людьми".
В Москве И.П. Тургенев свёл Карамзина с Новиковым, который рад был приобрести "дарового работника и всем своим хотениям и повелениям безотговорочного исполнителя". Так началось это сотрудничество.
Новиков был прирождённый организатор. "Грандиозные" замыслы непрерывно кипели в его голове. И он умел их претворять в жизнь. Он умел увлекать людей жарким красноречием. Но не только красноречие привлекало к нему людей, а необычность пути, который он открывал перед ними. Новиков – практик, хозяин и даже делец.
Так, например, сын разбогатевшего и ставшего миллионером уральского ямщика Г. М. Походяшин, увлечённый речью Новикова, передал ему огромные суммы на помощь голодающим, а затем на типографские расходы и другие общественные начинания (всего около миллиона рублей). После ареста Новикова и конфискации его книг и типографского имущества
Походяшин умер в нищете. Но до последних минут он считал встречу с Новиковым самым большим счастьем в жизни и скончался, умилённо глядя на его портрет. A.М. Кутузов также отдал всё свое имущество Новикову на общее дело, а после ареста Новикова он умер в Берлине в долговой тюрьме от голода…
На деньги "братских" (масонских) пожертвований был куплен в Кривоколенном переулке дом, где находилась типография и проживали многие "братья" (по другим данным, этот дом завещал "братству" скончавшийся И.Г. (И.Е.) Шварц, известный масон и близкий друг Новикова).
В мансарде третьего этажа, разделённой перегородками на три светёлки, вместе с молодым литератором А.А. Петровым поселился Карамзин. Всё это свидетельствует о большом доверии матёрых масонов юному Карамзину. Ф.В. Ростопчин утверждал, что московские масоны очень ценили нового молодого брата.
Петров был старше Карамзина, и его литературные вкусы сложились раньше. У него был талант критика, чему способствовал острый, насмешливый ум и развитое чувство иронии, которой явно не хватало "чувствительному" Карамзину.
От Петрова осталось лишь несколько переводов и девять писем к Карамзину. После ранней смерти его архив был сразу сожжён его братом — осторожным чиновником. В этом доме также жили С.И. Гамалея, A.М. Кутузов и полубезумный немецкий поэт, друг Шиллера и Гёте, Якоб Ленц. Карамзин был доволен своим новым положением и отношением к нему масонов.
По свидетельству осведомленного Д.П. Рунича, "он состоял с многими из них в весьма близких отношениях. Жизнь ему ничего не стоила. Все его надобности и желания предупреждались".
Вскоре, свидетельствовал масон И.И. Дмитриев, "это был уже не тот юноша, который читал всё без разбора, пленялся славою воина, мечтал быть завоевателем чернобровой, пылкой черкешенки, но благочестивый ученик мудрости, с пламенным рвением к усовершению в себе человека. Тот же весёлый нрав, та же любезность, но между тем главная мысль, первые желания его стремились к высокой цели".
Карамзин всё больше и больше напитывался масонскими идеями: "Все народное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами. Что хорошо для людей, то не может быть дурно для русских; и что англичане или немцы изобрели для пользы, выгоды человека, то моё, ибо я человек!". Ох, как эти строки напоминают нашу действительность…
В течение четырёх лет (1785—1789) Карамзин был членом "Дружеского учёного общества". И в мае 1789 г. перед самым своим отъездом за границу Карамзин будто бы оставил ложу. Более того, он якобы "внезапно порывает с Новиковым и Гамалеей и уезжает, практически убегает в Западную Европу, навстречу революционной буре".
Но могло ли такое быть на самом деле? Судьба Мотовилова говорит нам обратное, а ведь он лишь только отказался вступить в ложу … Невозможно поверить, чтобы Карамзин смог так легко нарушить присягу, в которой обязался "во всю жизнь сохранять верность".
Ведь он должен был помнить слова мастера: "Надлежит вам ведать, что мы и все рассеянные по всей вселенной братия наши, став днесь искренними и верными вам друзьями, при малейшем вероломстве вашем, при нарушении от вас клятвы и союза, будем вам лютейшими врагами и гонителями… Ополчимся мы тогда жесточайшим противу вас мщением и исполним месть".
А. Старчевский, упоминал об участии Гамалеи в выработке плана путешествия Карамзина, а Ф. Глинка даже ссылался на слова самого Карамзина, который сообщил ему, что он был направлен за границу на деньги масонов. "Общество, отправившее меня за границу, выдало путевые деньги из расчету на каждый день на завтрак, обед и ужин".
Но на допросах его старшие "братья" сохранили тайну. Так князь Н.Н. Трубецкой заявил, - "Что же принадлежит до Карамзина, то он от нас посылаем не был, а ездил ваяжиром на свои деньги". Вот только не объяснил, откуда у Карамзина вдруг появились деньги. Недаром архив Карамзина как раз в это время таинственно исчез.
Такое с его бумагами происходило, по крайней мере, дважды (не считая пожара 1812 г.): после ареста Новикова и перед смертью. Уничтожал ли он сам свои бумаги или передал их на хранение "братьям"?..
Сам Карамзин объяснял наличие средств для путешествия продажей своему брату части имения, которая досталась ему по наследству от умершего отца. Но в 1795 г., когда состояние Плещеевых пошатнулось, Карамзин "снова" продал имение братьям. Вопрос, что же он продал в 1789? И продавал ли? Так на какие же деньги он отправился за границу?..
Да, тайнами окутана вся жизнь писателя. Редактор "Русского архива" П. И. Бартенев в 1911 году написал в своём журнале о собрании неопубликованных бумаг Карамзина, находившихся у его внуков Мещерских в имении Дугине Сычевского уезда Смоленской губернии.
Модзалевский описал альбом дочери Карамзина Екатерины Николаевны Мещерской. Альбом был утрачен во время революции. Интересно, что огромный архив Мещерских, которые владели до самой революции смоленским имением Дугино, сохранился. В Центральном государственном архиве древних актов имеется более двух тысяч бумаг с личной перепиской и с бухгалтерскими счетами вплоть до революции.
Но карамзинские бумаги отсутствуют. Всего два-три документа, имеющих косвенное отношение к писателю. Как такое может быть, чтобы бухгалтерские счета сохранились, а карамзинские бумаги пропали? Если они сгорели, то почему уцелели другие?.. Как человек, который так ценил древнюю и новую рукописную память, почему-то не оставил нам своей! Наверное, архив как-то мог помешать созданному образу Карамзина…
Масоны готовили своего питомца для великих дел, он стал первым кандидатом на высшие орденские должности, должен был познать теоретический градус масонства, приобщиться к их конституциям, уставам и другим документам в тайных архивах ордена, совершить путешествие в Западную Европу для встреч с руководством международного масонства.
Россия была тогда "провинцией" мирового масонского братства, и Карамзину надо было проехать по всем масонским центрам Германии, Англии, Франции и Швеции.
Отправлено: 09.01.16 08:52. Заголовок: Из книги Уве Топплер..
Из книги Уве Топплера „Великий обман. Выдуманная история Европы”
... Гардуэн, продолжая расследование, пришел к выводу, что большинство книг классической древности – за исключением речей Цицерона, «Сатир» Горация, «Естественной истории» Плиния и «Георгию» Вергилия 4, – являются фальсификациями, созданными монахами XIII века и введенными в европейский культурный обиход.
4 Т. е. произведений, которым он посвятил свои исследования. Все мы люди, все мы человеки и нам легко понять автора, не желающего пожертвовать своими героями.
Некоторые работы Гардуэна были запрещены французским парламентом. Одному страсбургскому иезуиту, однако, удалось издать в Лондоне в 1766 году «Введение к критике древних писателей». Во Франции эта работа запрещена и по сей день является раритетом.
Труды Гардуэна по нумизматике, его система распознавания фальшивых монет и ложных датировок признаны образцовыми и используются коллекционерами и историками во всем мире.
... «Главной целью любого архивного исследования является определение подлинности письменного свидетельства. Историк, не достигший этой цели, не может считаться профессионалом в своей области».
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Курс империала 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Свой бизнес в Российской империи
